— Мы в ловушке! — закричали гномы. — Все, мы погибли! Нам отсюда не выбраться!

   Они причитали и рвали на себе волосы, а Бильбо вдруг ощутил несказанное облегчение — словно с груди его наконец-то сняли камень.

   — Успокойтесь, — сказал он. — Как говаривал мой папаша, пока живу — надеюсь. Пора мне прогуляться вниз. Я уже дважды ходил в гости к дракону, схожу и в третий раз, тем паче что хозяин, по-моему, благополучно отсутствует. По третьему разу всяко сладится. В любом случае, другой дороги нет. И на сей раз, по-моему, вам всем, судари мои, лучше пойти со мной.

   Отчаяние заставило гномов согласиться.

   — Теперь тихо, — прошептал Бильбо вставшему рядом Торину. — Сдается мне, дракона в пещере нет, но кто его знает, этого Смога! Лучше не рисковать.

   На ощупь двинулись вниз. Хоббит то и дело замирал и настороженно прислушивался. А гномы пыхтели и шаркали ногами — они просто не умели ходить по-хоббитовски; эхо разносило звуки по коридору, но снизу, как ни странно, не слышалось ни шороха. Наконец Бильбо решил, что они почти пришли, и надел кольцо. Впрочем, предосторожность была излишней: тьма стояла хоть выколи глаз, и различить что-нибудь было невозможно. Хоббит пошарил руками вокруг, нащупал пустоту, от неожиданности не устоял на ногах и кубарем скатился на пол пещеры.

   Он упал и остался лежать лицом вниз, едва осмеливаясь дышать. Но никто его не трогал, никто с ним не заговорил. Хоббит медленно поднял голову. В пещере было темно, лишь мерцал в отдалении тусклый огонек, ничуть не похожий на пламенный зрачок дракона. Но в том, что это — пещера Смога, сомневаться не приходилось: в ней стоял густой драконий дух, на языке ощущался горьковатый привкус дыма.

   Господин Торбинс не выдержал.

    — Смог! — взвизгнул он. — Ты, проклятый червяк! Хватит прятаться! Посвети-ка, слышишь? А потом можешь меня есть — коли поймаешь, конечно.

    Ответом ему было только эхо, обежавшее пещеру.

    Бильбо поднялся и вдруг понял, что не знает, в какой стороне потайной ход.

    — Знать бы, что затеял Смог, — сказал сам себе хоббит. — Похоже, нынешним вечером (или днем — что там у нас на дворе?) он отправился на прогулку. Вот и славно. Еще бы свету подбавить. Может, Оин с Глоином запаслись в Эсгароте новыми огнивами? Эй! — крикнул хоббит. — Эй, кто-нибудь! Огоньку не найдется!

   Услышав, с каким шумом упал Бильбо, гномы, разумеется, испугались, сбились в кучку и затаились у отверстия.

   — Шш! — зашипели они, услыхав голос хоббита. Это помогло Бильбо худо-бедно определить направление, в котором располагалось отверстие, но прошло немало времени, прежде чем гномы пришли на выручку господину Торбинсу. Лишь когда он пронзительно завопил: «Огня!» и принялся топать ногами, Торин наконец разрешил помочь хоббиту. Оина с Глоином отправили наверх, к завалу, где оставались мешки с припасами и инструментами.

Вскоре они вернулись. Сперва показался алый огонек, а затем стали видны и гномы: Оин с маленьким зажженным факелом в руке и Глоин со связкой факелов под мышкой. Бильбо подскочил к дверному проему и схватил факел. Правда, гномы не до конца избавились от страха и наотрез отказывались зажечь другие факелы или присоединиться к хоббиту. Как доходчиво объяснил Торин, господин Торбинс может лезть на рожон сколько ему вздумается; если уж на то пошло, добытчик — он, а добытчику виднее. Мол, ступайте, господин Торбинс, а мы посидим подождем и посмотрим, что у вас получится.

   Хоббит не стал настаивать. Подняв факел над головой, он двинулся в обход пещеры. Время от времени гномы слышали звяканье — это Бильбо спотыкался об очередную золотую поделку. Хоббит уходил все дальше. Внезапно алый огонек факела, уже почти неразличимый во мраке, начал подниматься. Бильбо взобрался на груду сокровищ, на мгновение застыл и над чем-то наклонился.

   То был Завет-камень, Сердце Одинокой горы, в точности такой, каким его описывал Торин. Впрочем, Бильбо узнал бы этот камень из тысячи других, ибо двух таких камней попросту не могло быть. Это Завет-камень тускло светился во мраке пещеры. Подобравшись ближе, Бильбо увидел светящийся изнутри шар. Блики пламени дробились на его бесчисленных гранях, приобретая самые невероятные оттенки. У хоббита захватило дух. Алмаз мерцал и искрился, и в его сиянии мерцали и искрились несметные сокровища вокруг.

   Неожиданно для себя самого Бильбо протянул к камню руку. Ладонь хоббита оказалась слишком маленькой, чтобы охватить алмаз. Бильбо зажмурился, поднял камень обеими руками и сунул его в самый глубокий из своих карманов.

   «Вхожу во вкус, — подумалось ему. — Надо будет рассказать гномам — но не сейчас. Они ведь говорили, что я сам могу выбрать свою долю. Хорошо, тогда я беру камень, а они пускай забирают все остальное».

   Так рассуждал хоббит, но все же его грызли сомнения — он догадывался, что гномы не одобрят такого выбора.

   Бильбо двинулся дальше, спустился с груды сокровищ, и гномы потеряли факел из виду. Но вскоре огонек появился вновь — Бильбо пересекал пещеру наискосок. Вот он добрался до громадного проема в дальнем конце, и порыв ветра снаружи чуть было не погасил факел. Хоббит робко заглянул в проем: из темноты проступали широкие коридоры, можно было различить нижние пролеты уводивших куда-то вверх лестниц. Смога нигде не было. Пожалуй, пора возвращаться. Бильбо повернулся, и тут над ним прошмыгнула черная тень, что-то коснулось лица. Он взвизгнул, покачнулся — и рухнул навзничь. Факел выпал из руки и погас .

   Впрочем, хоббит быстро опомнился.

   «Наверно, летучая мышь, — сказал он себе. — Вот незадача! Как же мне теперь быть? Где восток, где север, где юг и где запад?»

   — Торин! Балин! Оин! Глоин! Фили! Кили! — закричал хоббит. В огромной пещере его отчаянный крик прозвучал шепотом. — Кто-нибудь! Помогите, найдите меня! — На мгновение от мужества Бильбо не осталось и следа.

   Гномы расслышали крик, но разобрали одно только «помогите».

   — Что с ним стряслось? — проворчал Торин. — Ясно, что это не дракон, иначе он бы и пикнуть не успел.

   Немного подождали, но никаких подозрительных звуков не доносилось — слышался лишь взывавший о помощи голос Бильбо.

   — Эй, зажгите-ка факелы! — велел Торин. — Похоже, пора подсобить нашему добытчику.

   — С великой охотой, — откликнулся Балин. — Сколько раз он нас выручал, теперь наша очередь. Поторопимся же, покуда нам ничто не угрожает.

   Глоин зажег факелы, гномы один за другим спустились в пещеру и торопливо двинулись на голос хоббита. Далеко идти не пришлось — Бильбо пошел им навстречу, едва завидев огоньки.

   — А, летучая мышь пролетела, да факел погас, — небрежно отмахнулся он в ответ на вопросы гномов. Как ни странно, гномы не стали ворчать — мол, чего же ты тогда вопил, будто тебя режут. А все дело в том, что они очутились рядом с сокровищами и ни о чем другом думать уже не могли. Ведь и самый осторожный гном при виде золота становится отважен и свиреп и никакая опасность его не пугает. Представляете, что было бы, знай гномы, что в кармане у Бильбо лежит Завет-камень?!

   Понукать их необходимости не было. Все как один рвались осмотреть пещеру — раз уж представилась возможность и коль скоро Смога, по-видимому, нет дома. Похватали факелы и разбрелись в разные стороны, забыв о всякой осторожности. Громко разговаривали, перекликались, поднимали сокровища с пола, снимали со стен доспехи и оружие, пристально разглядывали, ощупывали и любовно поглаживали.

   Фили и Кили настолько увлеклись, что, отыскав золотые арфы с серебряными струнами, немедля принялись играть. Дракон музыкой не интересовался, поэтому струны оказались в порядке и своих голосов арфы не потеряли. Под мрачными сводами поплыла древняя мелодия. Другие гномы занимались более важным делом — набивали карманы самоцветами, со вздохом кладя обратно на пол те, которые в карманы не лезли. Торин обшарил всю пещеру, явно разыскивая нечто особенное (конечно, он искал Завет-камень, но его поиски были тщетны).